«…По попущению божию умножися в нашей руской земли иконнаго письма неподобнаго изуграфы . Пишут от чина меньшаго, а велиции власти соблаговаляют им, и вси грядут в пропасть погибели, друг за другом уцепившися, по писанному: слепый слепца водяй,оба в яму впадутся, понеже в  нощи неведения шатаются; …»

Протопоп Аввакум, беседа четвертая (об иконном писании)

• Старообрядческая иконопись
• Медное литьё. Литые кресты и иконы
• Деревянная резьба и роспись по дереву
• Старообрядческий лубок
• Художественные ткани, вышивка

(Материал взят с сайта www.samstar.ru)

СТАРООБРЯДЧЕСКАЯ ИКОНОПИСЬ

Иткина Е.И. Юхименко Е. М. Иконописная школа Выга

Для старообрядческого Выга потребность в иконе была столь же очевидна, как и потребность в книге. Не только нужды самого общежительства, но и задачи пропаганды старой веры требовали широкой организации иконописного дела на Выгу.

Среди первых выговских жителей известен целый ряд иконописцев. В начале XVIII в. в пустынь пришли Даниил и Иван Матвеевы из Каргополя, Алексей Гаврилов из Вязников, "имеяше художество иконы писати и вельми хитр бе в том художестве", ставший затем главным мастером; его дядя Василий Ларионов, а также выходец из Архангельска Афанасий Леонтьев. В мужском общежительстве была построена иконническая келья. Кроме того, на иконописании специализировался Березовский скит, где жили преимущественно иконописцы.

Ко второму поколению выговских иконописцев относятся Поликарп Яковлев, по-видимому, ученик Даниила Матвеева; Иродион, ученик Алексея Гаврилова, Михаил Васильев, Семен Петров, Козма Иванов, Стефан Григорьев, Григорий  Яковлев.  

Судя   по   объему   выполнявшихся иконописных работ, иконописцев на Выгу было значительно больше, нежели известно в настоящее время по упоминаниям в "Истории Выговской пустыни" Ивана Филиппова и "Извещении праведном о расколе беспоповщины" Григория Яковлева. Обращает на себя внимание тот факт, что первые выговские иконописцы были выходцами из разных мест и представляли различные иконописные традиции, поэтому проблема истоков и своеобразия выговской школы приобретает   особый   интерес.

Внутреннее убранство выговских часовен, зафиксированное в ряде документальных свидетельств, поражало многообразием и богатством икон. Большинство из них было выполнено выговскими иконописцами. Они писали полностью иконостас лексинской Крестовоздвиженской часовни после пожара 1727 г., иконы в часовню на братской половине Лексинской обители, обновление которой состоялось в 1732 г.

Известно, что в 1731 г. Алексею Гаврилову настоятели пустыни собирались заказать местный образ во Введенскую   часовню   на   Коровьем   дворе;   Поликарп Яковлев в 1753 г. выполнил образ Александра Свирского для местного ряда выговской Богоявленской часовни; выходец из Новгорода Григорий Петров писал иконы в часовню над мощами иноков Корнилия   и   Виталия.

К сожалению, приходится констатировать, что в настоящее время иконописание является наименее изученной областью выговского искусства. До сих пор единственной работой, специально касавшейся данного вопроса, остается обзорная статья В.Г.Дружинина 1926 г., где дана краткая, но емкая характеристика художественных особенностей икон "поморского пошиба". Как отмечал Дружинин, сначала выговские иконописцы подражали иконам соловецкого письма, затем — строгановского, однако позже они отошли от этих образцов и выработали собственную манеру: придали ликам очень светлый, беловатый оттенок, сильно оживили золотом пробелку облачений, стали использовать золотой фон.

 К концу XVIII в. иконописание на Выгу претерпело некоторую эволюцию: лики стали более темными, на иконах появилось изображение бедной северной природы. В XIX в. лики на иконах получают охристый оттенок, фигуры становятся непропорционально высокого роста, одежда украшается золотом и роскошными узорами.

Выделенные В.Г.Дружининым характерные черты выговской иконописной школы остаются важным ориентиром для работы исследователей, тем более что местонахождение икон из собрания Дружинина в настоящее время неизвестно, а выявление других памятников, безусловно, выговского происхождения, в музейных хранилищах только начинается.

Определению выговских икон может помочь сличение их с другими произведениями поморской художественной традиции - лицевыми рукописями, рисованными картинками, деревянными расписными изделиями. При сравнении заметны сходство почерков в текстовых частях и общие приемы изображения таких доличных компонентов, как травка, кроны деревьев, холмики, многолепестковые цветы, небесный свод с солнцем и луной. Иногда совпадают приемы узорной разделки архитектурных украшений, изображения животных с характерными мордами и ушками. Излюбленные сочетания малинового и зеленого цветов, свойственные миниатюрам и настенным листам,   встречаются   и   в   иконах.

Иконография сохранившихся выговских памятников весьма многообразна и свидетельствует о налаженном производстве, удовлетворявшем широкие потребности единоверцев.

1.         Филиппов И.   История  Выговской старообрядческой пустыни.  СПб., 1862.

2.         РГБ. Ф.   17,  № 187, л.   194.

3.         Яковлев Г. Извещение праведное о расколе беспоповщины // Братское слово. 1888. № 6. С. 413.

4.         Дружинин В.Г. К истории крестьянского искусства XVIII - XIX веков в Олонецкой губернии (Художественное наследие Выгорецкой Поморской обители) // Известия АН СССР. Серия 6.   1926.  Вып.1.5- 17. С.   1481-1482.